|
Любой художник — это, в первую очередь, мыслящий человек со своими
поисками, открытиями и ошибками. Надо помочь ребятам увидеть в писателе
человека, который так же, как они, ищет истину, спорит, ошибается,
побеждает. И тут нам на помощь приходят те, кто встречался с самим
автором, дружил с ним, знал его близко и хорошо.
Первый и незаменимый помощник учителя — мемуарист. Расскажи ребятам, как
о Чехове пишет Горький, и тогда откроется им сердце великого русского
писателя, тонкого художника и психолога. Можно ли говорить о «Демоне»
Лермонтова и не сказать, каким гордым бунтом звучала эта поэма у
Рубинштейна, Врубеля и Шаляпина?! Нельзя не прочитать в классе
воспоминания Сереброва о первой постановке «Демона». Горький немыслим
без портретных зарисовок Гиляровского...
Сборники «Писатель в воспоминаниях современников» иди «Писатель в
русской критике» — это продолжение и дополнение таких мемуаров. Только,
на наш взгляд, эти сборники не должны закрывать доступ на свои страницы
людям, мнения которых, с наших позиций, ошибочны.
Можно ли, говоря о Пушкине, ограничиться лишь статьями Белинского и
обойти молчанием полемические работы Писарева? Можно, конечно, но тогда
получится страшная вещь: не исключено, что ребята сами" прочитают,
статьи Писарева и... поверят им, так как страстная, желчная манера
критики многих завораживает. Не однажды приходилось слышать: «Боятся
Писарева, вот и молчат о нем в школе».
Не лучше ли предугадать этот спор, вызвать его на уроке? И вообще нужны
ли споры на литературные и свободные темы? Что нового могут внести
ребята в анализ произведений, давным-давно проанализированных
общепринятыми авторитетами? Не имея основы и должных знаний, они же
запутаются, заплутаются.
Нет, пусть они ошибаются, пусть идут сначала длинной, запутанной дорогой
— постепенно научатся искать верный путь. Навык самостоятельности
необходим в жизни вообще, а не только в литературных вопросах. Жизнь
часто будет ставить наших воспитанников перед необходимостью
самостоятельно решать многие нравственные и другие проблемы.
ЛЮБОЕ произведение вызывает споры не только о художественной манере
писателя и о правильности решения автором проблем, но и о сегодняшней
жизни, о взаимоотношениях людей и о будущем. Имеет ли право ученик не согласиться с учителем? Конечно! Всегда ли
воспитатель убеждает? Вероятно, нет. Но доводы учителя, разговор,
который шел на уроке, само доверие к ученику, к его уму никогда не
пройдут бесследно. Не имеем мы права гасить у шестнадцатилетних их
жадное стремление к решению жизненных вопросов. Часто упрекают молодежь
в позднем гражданском созревании. А не мы ли этому виною? Вспомните
шестнадцатилетних Пушкина и Рахметова, Гайдара и Корчагина.
Споры нужны! Они предугадываются и планируются. И все-таки каждая
подготовка учителя к теме или конкретному уроку начинается с чтения им
учебника. Того самого учебника по русской литературе, которым мы так
недовольны: и стиль изложения материала нас часто не удовлетворяет, и
некоторые положения авторов устарели, и образы разобраны схематично.
Тем не менее, учебник для ученика — это единственное печатное
руководство по литературе. Готовясь к уроку, учителю нужно уяснить, что
ребята найдут в нем, с чем придется не согласиться и поспорить. Конечно,
при изучении художественного произведения мы идем не от учебника, а от
текста, строим урок на самостоятельных выводах учеников из прочитанного.
Только в этом случае книга заинтересует, а ее герои оживут.
Так было в 10-м классе при изучении романа Тургенева «Отцы и дети».
Базаров жил на уроках, с ним соглашались или горячо спорили, его любили
и осуждали, искали рядом с. собой или ставили себя на его место. И это
не всегда по специальному, хитро задуманному учителем плану, а просто
потому, что Базаров вошел в класс. Потом... Потом никому не хотелось
читать статью учебника о Базарове: не осталось ничего неузнанного,
непонятного. А прочитать было нужно, да еще со специальным заданием,
выявить в учебнике положения, с которыми разошлись наши суждения о
герое. И нашли.
Однако при такой методике изучения русской литературы, отойдя от одной
крайности — слепого заучивания учебника, приходится опасаться другой —
нигилизма по отношению к учебнику; когда ребята начинают игнорировать и
то полезное, что в нем имеется. Лозунг «Долой учебник!» отнюдь не самый
прогрессивный в наше время поисков, экспериментов, неудач и находок в
методике изучения литературы.
ПОИСКИ истины никогда не прекращаются. Но как часто приходится нам,
учителям, вариться в собственном соку, как нам не хватает своих споров!
Отсюда — необходимость чтения многих статей. Они помогают либо уяснить
что-то, поддержать твое собственное мнение, либо задуматься о том, как
доказать ошибочность утверждения автора статьи.
К уроку по поэме Твардовского «Теркин на том свете» было прочитано много
статей. Сколько авторов — столько мнений. Ребята разные. Попробуй,
отгадай, какой вопрос они предложат на уроке! Статьи помогли учесть
возможные разногласия и построить урок так,
чтобы подвести ребят к правильным выводам. И вообще, интереснее урок,
когда есть в нем то, что заставляет думать.
При подготовке к урокам по пьесе Горького «На дне» помогли интересные
сборники «Горьковские чтения», статья Бялика «Пьеса «На дне» и русская
действительность начала 900-х годов», где приводятся высказывания
буржуазных критиков. Все это было использовано на занятиях. Например,
перед ребятами ставился вопрос: «Как ты относишься к таким утверждениям
критиков: «Ложью живет мир. Она одна ободряет его. Спасибо Луке —
Горькому за его лирическую поэму» или «...быть может, Лука есть не кто
иней, как Данко, которому приданы лишь реальные черты?».
Согласитесь, что такие вопросы не только помогают понять сущность
философии Луки, но требуют от ребят внимания и к современной философии.
Самое главное, конечно, чтобы учитель сам был готов к таким спорам, не
боялся признаться, что иногда не сразу может доказать свою точку зрения,
не боялся оставить открытым вопрос, к которому можно вернуться и на
следующем уроке.
Литература — как и любое искусство — предмет философский, не терпящий
фальши, начетничества. Об этом нельзя забывать. И план, который
составляется к каждому уроку, не должен порабощать учителя. Однако
продумывается он очень тщательно. Из сумятицы фактов, сведений, мыслей возникает нечто вполне
определенное. Уже ясно, с чего начать урок, что предложить как проблему,
требующую решения, и т. д. Одним словом, остается оформить план и
конспект урока на бумаге. Считается, что подготовка к занятиям
завершается составлением конспекта. Итог урока подведен, необходимые
выводы (пока что в перспективе) сделаны, задания на дом предусмотрены.
Все ли? Нет, не все.
Вспоминается, как несколько лет тому назад один методист, просматривая
учительский конспект, исписанный вкось и вкривь, осудил учителя за
небрежность. Учителю был дан совет — пойти в методический кабинет и
посмотреть образцы, представленные на выставке. Да, бывают и красиво
оформленные учительские конспекты. Только они не рабочие, а
«выставочные».
Рабочий конспект часто пестрит заметками на полях и между строк: и во
время урока учитель продолжает творить, сами ребята могут подсказать ему
интересные мысли. Да и можно ли предусмотреть заранее абсолютно все?
Непререкаема истина: Катерина и Кулигин — «лучи света» в «темном
царстве». И вдруг ребячий вопрос: «А почему не «луч света» Варвара? Ведь
она порывает с семьей, уходит из дома с Кудряшом. Это ли не протест
против кабановских норм жизни?».
Что ж, интересно! Подобный вопрос не был предусмотрен в конспекте урока.
Вот так дополняется еще одной проблемой учительский план изучения
«Грозы», появляется короткая фраза на полях конспекта: «Почему Варвара
не ««луч света»? Пригодилось на этом занятии, пригодится в будущем.
А некоторые уроки задумываются и вынашиваются месяцами. Совсем недавно в
11-м классе прозвучала тема: «Паустовский и Григ». Хотелось обязательно
прочитать ребятам «Корзину с еловыми шишками» и затем дать в
граммофонной записи концерт Грига, т. е. 15 минут чтения и 30 минут
симфонической музыки. Для многих впервые в жизни! Как будут слушать?
—- ...Сейчас будет исполнена знаменитая музыкальная пьеса Эдварда Грига,
посвященная дочери лесника Хагерупа Педерсена Дагни Педерсен по случаю
того, что ей исполнилось восемнадцать лет, — говорит учитель, подходит к
доске и нажимает чуть заметную в стене кнопку. Через секунду в классе
слышится то шум прибоя, то нежная девичья песня, то шелест листьев.
Немножко страшно: вдруг кто-то скептически улыбнется? Нет! Слушают
удивительно. Как похорошели ребята, какие у них добрые и умные глаза!
Понимают? Чувствуют красоту музыки и поэзию прозы Паустовского? Да,
кажется, удалось передать им то, что продумано и пережито при подготовке
к уроку. И это высшая радость для учителя, которому всегда суждено быть
свечой и не становиться огарком.
И. СИНЯКОВА,
Л. КОНЯШИНА,
учителя литературы 346-й московской школы.
|
|
